Неточные совпадения
После этого он будто бы жил еще
долгое время в
собственном имении, где и удалось ему положить начало целой особи короткоголовых (микрокефалов), которые существуют в доднесь.
Теперь, когда лошади нужны были и для уезжавшей княгини и для акушерки, это было затруднительно для Левина, но по
долгу гостеприимства он не мог допустить Дарью Александровну нанимать из его дома лошадей и, кроме того, знал, что двадцать рублей, которые просили с Дарьи Александровны за эту поездку, были для нее очень важны; а денежные дела Дарьи Александровны, находившиеся в очень плохом положении, чувствовались Левиными как свои
собственные.
Следя за ходом своей
собственной страсти, как медик за болезнью, и как будто снимая фотографию с нее, потому что искренно переживал ее, он здраво заключал, что эта страсть — ложь, мираж, что надо прогнать, рассеять ee! «Но как? что надо теперь делать? — спрашивал он, глядя на небо с облаками, углубляя взгляд в землю, — что велит
долг? — отвечай же, уснувший разум, освети мне дорогу, дай перепрыгнуть через этот пылающий костер!»
— Оригинал, оригинал! — подхватил он, с укоризной качая головой… — Зовут меня оригиналом… На деле-то оказывается, что нет на свете человека менее оригинального, чем ваш покорнейший слуга. Я, должно быть, и родился-то в подражание другому… Ей-богу! Живу я тоже словно в подражание разным мною изученным сочинителям, в поте лица живу; и учился-то я, и влюбился, и женился, наконец, словно не по
собственной охоте, словно исполняя какой-то не то
долг, не то урок, — кто его разберет!
Сиделец говорил, что она, во-первых, ему не платит
долг, во-вторых, разобидела его в
собственной его лавке и, мало того, обещала исколотить его не на живот, а на смерть руками своих приверженцев.
Словом сказать, даже в то льготное время он сумел так устроиться, что, не выезжая из захолустья, не только проживал свой
собственный доход, но и не выходил из
долгов, делать которые был великий искусник.
Сын знает, что отец только вследствие
собственного невежества запрещает ему учиться, и считает
долгом покориться этому невежеству!..
В Авдотье Максимовне не развито настоящее понятие о том, что хорошо и что дурно, не развито уважение к побуждениям
собственного сердца, а в то же время и понятие о нравственном
долге развито лишь до той степени, чтобы признать его, как внешнюю принудительную силу.
А чего недостало, то в
долг взяли, так как Гришка продолжал питать радужные мечты насчет
собственного заведения, а также и насчет того, что Феклинья будет ходить по господам и стирать белье.
В два часа садился в
собственную эгоистку и ехал завтракать к Дюсо; там встречался со стаею таких же шалопаев и условливался насчет остального дня; в четыре часа выходил на Невский, улыбался проезжавшим мимо кокоткам и жал руки знакомым; в шесть часов обедал у того же неизменного Дюсо, а в праздники — у ma tante; [тетушки (франц.)] вечер проводил в балете, а оттуда, купно с прочими шалопаями, закатывался на
долгое ночное бдение туда же, к Дюсо.
Неуклонно с тех пор начал он в уплату
долга отдавать из своего жалованья две трети, поселившись для того в крестьянской почти избушонке и ограничив свою пищу хлебом, картофелем и кислой капустой. Даже в гостях, когда предлагали ему чаю или трубку, он отвечал басом: «Нет-с; у меня дома этого нет, так зачем уж баловаться?» Из
собственной убитой дичи зверолов тоже никогда ничего не ел, но, стараясь продать как можно подороже, копил только деньгу для кредитора.
— Благодаря нашему развитию мы не можем, по крайней мере
долгое время, обманываться
собственными чувствами.
— Они хорошо и сделали, что не заставляли меня! — произнес, гордо подняв свое лицо, Марфин. — Я действую не из
собственных неудовольствий и выгод! Меня на волос чиновники не затрогивали, а когда бы затронули, так я и не стал бы так поступать, памятуя слова великой молитвы: «Остави нам
долги наши, яко же и мы оставляем должником нашим», но я всюду видел, слышал, как они поступают с другими, а потому пусть уж не посетуют!
Сумерки уже наступили, и приближение ночи пугало нас. Очищенному и"нашему
собственному корреспонденту", когда они бывали возбуждены, по ночам являлись черти; прочим хотя черти не являлись, но тоже казалось, что человека легче можно сцапать в спящем положении, нежели в бодрственном. Поэтому мы решились бодрствовать как можно
дольше, и когда я предложил, чтоб скоротать время, устроить"литературный вечер", то все с радостью ухватились за эту мысль.
— Оттого и будет повестки присылать, что не бессудная. Кабы бессудная была, и без повесток бы отняли, а теперь с повестками. Вон у товарища моего, у Горлопятова, дядя умер, а он возьми да сдуру и прими после него наследство! Наследства-то оказался грош, а
долгов — на сто тысяч: векселя, да все фальшивые. Вот и судят его третий год сряду: сперва дядино имение обрали, а потом и его
собственное с аукциону продали! Вот тебе и собственность!
Она никому не принадлежала; у нее не было
собственного имени, и никто не мог бы сказать, где находилась она во всю
долгую морозную зиму и чем кормилась.
Он рассмеялся и отвечал мне, что я ошибался, что сердце его не пострадало, но что он немедленно бы уехал, если бы что-нибудь подобное с ним случилось, так как он не желает — это были его
собственные слова — для удовлетворения личного чувства изменить своему делу и своему
долгу.
Целая жизнь,
долгая жизнь с мужем-неровней, которого она при всей любви не может вполне уважать, беспрестанное столкновение совсем различных понятий, противоположных свойств, наконец частое непонимание друг друга… и сомнение в успехе, сомнение в
собственных силах, в спокойной твердости, столько чуждой ее нраву, впервые представилось ей в своей поразительной истине и ужаснуло бедную девушку!..
Любонька целой жизнию, как сама высказала, не могла привыкнуть к грубому тону Алексея Абрамовича; само собою разумеется, что его выходки действовали еще сильнее в присутствии постороннего; ее пылающие щеки и
собственное волнение не помешали, однако ж, ей разглядеть, что патриархальные манеры действуют точно так же и на Круциферского; спустя
долгое время и он, в свою очередь, заметил то же самое; тогда между ними устроилось тайное пониманье друг друга; оно устроилось прежде, нежели они поменялись двумя-тремя фразами.
Он не знал даже, приведется ли пообедать, потому что дальше Комарева нынче не уйдешь, а комаревский целовальник Герасим (в этом убедился Захар из
собственного опыта) в
долг не верил.
— Но честное слово — это
долг, Григорий Михайлыч. Особенно для людей с вашими, с нашими правилами! Коли мы
долга признавать не будем, что ж у нас останется? Этого нельзя нарушать — так, по
собственной прихоти, не соображаясь с тем, что каково, мол, другому! Это бессовестно… да, это — преступление; какая же это свобода!
Такого рода историческое развитие, разумеется, имело следствием упадок нравственности общественной: уважение к
собственному достоинству потерялось, вера в право, а следовательно и сознание
долга — ослабли, произвол попирал право, под произвол подтачивалась хитрость.
О, жалкий, слабый род! О, время
Полупорывов,
долгих дум
И робких дел! О, век! О, племя!
Без веры в
собственный свой ум!
Сыновья бросились собирать себе на головы горящие уголья: посоветовавшись между собою и не найдя никаких поводов к несогласному действию, они объявили матери, что ее добрая воля была награждать их сестру свыше законной меры, да еще второй раз давать зятю на разживу и поручаться за его
долги; что они во всем этом неповинны и отвечать последними остатками состояния не желают, а берут их себе, так как эта малая частица их
собственными трудами заработана, а матери предоставляют ведаться с кредиторами покойного зятя, как она знает.
— Армия турецкая голодна, не обута, не одета… солдаты их возбуждаются только опиумом и водкой, а в душе они все трус на трусе, хвастун на хвастуне!.. — кричал между тем
Долгов, не слышавший даже разговора своих собеседников, как совершенно не входящего в кругозор его
собственных мыслей.
Хотя отец мой не был приучен к чтению смолоду в своем семействе (у дедушки и бабушки водились только календари да какие-то печатные брошюрки «о Гарлемских каплях» и «Эликсире
долгой жизни»), но у него была природная склонность к чтению, чему доказательством служит огромное собрание песен и разных тогдашних стишков, переписанных с печатного его
собственною рукою, сохраняющееся у меня и теперь.
Арефа даже зашатался на месте. Это была его
собственная расписка, выданная секретарю тобольской консистории, когда ему выдавали ставленническую грамоту.
Долгу было двадцать рублей, и Арефа заплатил уже его два раза — один раз через своего монастырского казначея, а в другой присылал деньги «с оказией». Дело было давнишнее, и он совсем позабыл про расписку, а тут она и выплыла. Это Гарусов выкупил ее через своих приставников у секретаря и теперь закабалил его, как и всех остальных.
Это ничего почти не выразит, если мы, по сущей справедливости, скажем, что сожители его обирали, объедали, опивали, брали его последнее белье и платье, делали на его имя
долги, закладывали и продавали его заветные материнские вещи, — они лишали его возможности работать и выгоняли его из его же
собственной квартиры.
Потеряв почти все мои деньги в
долгах на отчиме вашем, я нахожусь в крайней необходимости воспользоваться тем, что мне остается; я уже дал знать в Петербург моим друзьям, чтоб немедленно распорядились продажей заложенного мне имущества; зная, однакоже, что легкомысленный отчим ваш растратил ваши
собственные деньги, я решился простить ему пятьдесят тысяч франков и на эту сумму возвращаю ему часть закладных на его имущество, так что вы поставлены теперь в возможность воротить все, что потеряли, потребовав с него имение судебным порядком.
— И так как я желаю в сем деле, — продолжал, еще более возвысив голос, Харлов, — должный порядок и законность соблюсти, то покорнейше прошу вашего сыночка, Дмитрия Семеновича, — вас я, сударыня, обеспокоивать не осмеливаюсь, — прошу оного сыночка, Дмитрия Семеновича, родственнику же моему Бычкову в прямой
долг вменяю — при совершении формального акта и ввода во владение моих двух дочерей, Анны замужней и Евлампии девицы, присутствовать; который акт имеет быть в действие введен послезавтра, в двенадцатом часу дня, в
собственном моем имении Еськове, Козюлькине тож, при участии предержащих властей и чинов, кои уже суть приглашены.
Можно заметить, что поступок Юрия Милославского, уже разочарованного насчет намерений Сигизмунда, но продолжающего действовать вопреки своему сердцу и даже
долгу к отечеству и, наконец, в совете сановников нижегородских от одного вопроса Минина говорящего против себя и опровергающего
собственные слова (ну, если бы его послушались?) — несколько странен.
— Искренно желаю, чтобы вы не ошиблись в ваших надеждах на избранного вами человека и чтобы не страдали впоследствии раскаянием. Изменить своему
долгу, на каком бы то ни было основании, проступок для женщин, за который их осудит и общественное мнение и
собственная совесть.
— Далеко! — сказал он вдруг после
долгого молчания, как будто отвечая
собственной мысли.
Но вот раз с ним случилось такое событие, что он сам себе изменил и, по
собственным его словам, «вместо того, чтобы благоразумно
долг свой исполнить — наделал глупостей».
Певец чистой, идеальной женской любви, г. Тургенев так глубоко заглядывает в юную, девственную душу, так полно охватывает ее и с таким вдохновенным трепетом, с таким жаром любви рисует ее лучшие мгновения, что нам в его рассказе так и чуется — и колебание девственной груди, и тихий вздох, и увлаженный взгляд, слышится каждое биение взволнованного сердца, и наше
собственное сердце млеет и замирает от томного чувства, и благодатные слезы не раз подступают к глазам, и из груди рвется что-то такое, — как будто мы свиделись с старым другом после
долгой разлуки или возвращаемся с чужбины к родимым местам.
Почему-нибудь человек предпочитает же предписание
долга своему
собственному влечению.
Это, кажется, ясно; и на основании этого взгляда нетрудно решить вопрос о нравственном достоинстве Станкевича в двух словах: если жизнь должна быть рядом лишений и страданий в силу велений
долга, так это ведь потому, что наши
собственные стремления не сходятся с требованиями
долга.
Следовательно, не переносит таких лишений и страданий — или тот, кто совсем не хочет знать велений
долга и предается своим дурным, безнравственным наклонностям; или тот, у кого
собственные стремления не отдаляются от нравственных требований.
— Слышал я от одного доктора, что человек может
долгое время своими
собственными соками питаться, — начал опять один генерал.
Событие в
Долгом лесу вывело моряка из его зависимого состояния и подвигло к
собственной инициативе, по которой он условился с отцом так, чтобы: есть или нет в лесу убитый — о том им обоим благородно и чинно ничего не знать, и кто такой там есть — этого не разыскивать, а для освежения чувства в людях, которые, очевидно, очень набожны, но только не знают, что им делать, — пригласить из трех сел трех священников… и сделать это как бы… при опасно больном консилиум…
Лубянская вручила ему свои деньги, и Полояров записал их на приход; но эта запись нисколько не помешала ему тут же из этих самых денег отдать
долг сапожному подмастерью за новые подметки к его
собственным сапогам, принесенным в это время.
Все имущество корнета, кроме носильного платья, заключалось в серебряных ментишкетах да в дорожном погребце, причем, однако, он какими-то судьбами мог служить в гусарах; этому, впрочем, помогало необыкновенно ловкое уменье делать
долги, не теряя
собственного достоинства.
Сборы были не
долгие, и часа через полтора Хвалынцев уже переехал на квартиру Свитки. Он решил себе, что во всяком случае надо поехать к Стрешневым. Пришла было ему мысль заменить
собственное посещение письмом, и он даже сел к столу и принялся за писание, но дело как-то не клеилось.
Впрочем, Фрумкину не для чего уже было восставать против Ардальона. Во время его ареста практичный Моисей сумел так ловко обделать свои делишки, что за
долги коммуны, принятые им на себя, перевел типографию на свое имя, в полную свою собственность, совсем уже забрал в руки юного князя и кончил тем, что в одно прекрасное утро покинул вместе с ним на произвол судьбы коммуну и ее обитателей. Князь переселился к Фрумкину мечтать о скорейшем осуществлении «
собственного своего журнала».
Капитан принимает эти похвалы с чувством
собственного достоинства, без того выражения чрезмерной радости, которая столь нравится начальникам и потому довольно обыкновенна среди подчиненных, и адмирал, как будто удивленный этой малой отзывчивостью к его комплиментам, к тому же весьма редким и не особенно расточительным, взглядывает на капитана пристальным взглядом умных своих глаз и, словно бы угадывая в нем рыцаря
долга и независимого человека, чувствует к нему уважение.
Останется
долг душевный — в своих
собственных глазах надо покрыть свою первую «передержку».
Долгое пребывание в Англии расширило его
собственный кругозор.
А поверх всего надо было усиленно продолжать работу наполовину для себя, а наполовину для покрытия
долга по"Библиотеке для чтения". Кроме
собственного труда, у меня не было и тогда никаких других ресурсов. От родителей своих (мои отец и мать были еще живы) я не мог получать никакой поддержки. Их доходы были скромны, и я не позволял себе и в больших тисках чем-нибудь отягощать их материальное положение.
А когда солнце, обещая
долгий, непобедимый зной, стало припекать землю, всё живое, что ночью двигалось и издавало звуки, погрузилось в полусон. Старик и Санька со своими герлыгами стояли у противоположных краев отары, стояли не шевелясь, как факиры на молитве, и сосредоточенно думали. Они уже не замечали друг друга, и каждый из них жил своей
собственной жизнью. Овцы тоже думали…
Они должны, так сказать, представлять начальству в самих себе прочное ручательство, что, кроме естественно в каждом честном человеке предполагаемого сознания
собственного достоинства и священного
долга, они скрепили себя другими узами, которые в своем роде тоже равны присяге, потому что они произносятся перед алтарем и начертываются в сердце…